Byakuran/Uni

[reborn-het]

Разбавим же обилие арта фанфикшеном. Представляю вашему вниманию многодрабблов моего авторства, написанных на всякие разные фесты. Рейтинг низкий, авторское видение персонажей повышенное. Но ОТП же.

Глаза и вальс.

Бьякуран прекрасно понимает, что его власть над маленькой принцессой, боссом Джиглио Неро, не абсолютна. У всякой силы есть предел. Даже у силы Бьякурана.
- Рад тебя видеть, Уни-тян, - это звучит так, будто Уни пришла к нему по доброй воле и без всякого приглашения.
- Да.
- А ты всё так же немногословна.
Она не отвечает. Бьякуран смотрит на часы - ещё две минуты до того, как девочка обретет свою волю - и накрывает глаза Уни шелковой лентой. Черной.
Зачем? Он боится. Да, даже Бьякуран можеть чего-то бояться. Например, пронизывающего света в глазах Уни. И чувства, что тебя видят насквозь.
Внешне ничего не меняется. Только Бьякуран слышит, что она теперь дышит иначе. Свободнее. А это значит, что принцесса снова стала собой.
- Уни-тян, позволь пригласить тебя на танец.
Уни молча протягивает руку.
Отсутствие музыки не мешает им кружиться в вальсе. Шаг, шаг, шаг... Движения Бьякурана похожи на замысловатый гипноз. Уни следует за ним, как змея за дудочкой факира.
- У тебя ничего не получится, Бьякуран.
- Но у меня уже получилось, Уни-тян.
Сколько времени длится этот странный танец, неизвестно. Время вообще расплывается, сплетаясь в воздухе с запахом анемонов.
Как только Бьякуран чувствует, что хрупкая кисть в его ладони становится слабой и вялой, он сразу отпускает девочку. Та снова марионетка. И лента падает на пол.
- Можешь идти. Спокойной ночи, Уни-тян.
- Да.
Она уходит беззвучно, будто парит, не касаясь мраморных полов.
Бьякуран смотрит ей вслед и улыбается. Неискренне.
"У тебя ничего не получится, Бьякуран."
Одним жестом он сбивает со стола пакет с зефиром. Сладости рассыпаются по полу подобно снегу.
- Нет, Уни-тян. У меня получилось. Уже получилось.
Даже такие как босс Милльфиоре порой теряют веру в себя.

"Где мой чай?"

Игра начинается с тихим звоном колокольчика.
Дверь приоткрывается - на пороге Уни. Молчаливая загипнотизированная принцесса в руках коварного злодея. Сюжет избит и банален, но Бьякуран умеет во всём найти свою прелесть.
Уни ничего не спрашивает, просто молча ждет, пока Бьякуран укажет ей на ширму в углу комнаты. Помнит она или нет - это неважно. Девочка сообразит, что ей делать, в этом Бьякуран не сомневается.
Уни-тян, ты всегда поступала благоразумно. Кроме того раза, когда добровольно пришла ко мне.
Из-за ширмы она показывается спустя несколько минут. Форма Мильфиоре сменилась на короткое черное платьице с белым фартуком. Да-да, тот самый maid-костюм, столь популярный на родине ныне покойного Десятого босса Вонголы.
Принцесса-горничная, есть в этом какая-то горькая ирония. Бьякурану всё равно. Она очаровательна, и это главное.
- Уни-тян, где мой чай?
Нет, по правилам этой игры Уни не должна готовить чай (горячий чайник в руках хрупкой девочки кажется орудием пытки), она должна лишь принести его. Заранее заваренный чай находится на столике в противоположном углу.
Она движется медленно, продираясь сквозь наркотический сон. И почти не дышит.
Уни-тян, ты совсем как спящая красавица. Вот только тебе поцелуй прекрасного принца не поможет. Но мы можем проверить, если ты хочешь.
Когда Уни наконец приносит поднос с одной-единственной чашкой на ней, Бьякуран без всякого усилия дергает её за хрупкую ручку и целует. Мягко, неосязаемо. Почти как сестру.
Она не просыпается.
Бьякуран доволен.
- Можешь идти, Уни-тян.
Пока Уни переодевается за ширмой, Бьякуран наслаждается чаем с зефиром. Приятное дополнение к любимой игре.
Уни-тян, ты принадлежишь только мне.
Она уходит не прощаясь.
Звон колокольчика возвещает конец этой жуткой игры.

Браслет на ноге.

Уни помнит все обещания Бьякурана. Уни знает, что Бьякурану верить нельзя. Уни хочет ему верить. Уни почему-то уверена, что его последнее обещание не было ложью.
- Уни-тян, ну почему ты такая бледная? Давай, следующим летом поедем куда-нибудь к морю? Куда ты хочешь, Уни-тян?
- …Франция.
- Значит, поедем во Францию. Будем гулять по бесконечной набережной. Купим зефир, мороженое и какой-нибудь браслет тебе на ногу. Чтобы все видели, какие у тебя красивые загорелые ножки.
- …обещаешь?
- Обещаю.
Уни смотрит, как сражается Вонгола. Уни видит, как они проигрывают. Уни знает, что должна вмешаться.
Она не может определиться, что для неё важнее: судьба этого мира или тонкий браслет на щиколотке.
Если бы не соска Аркобалено, обжигающая грудь…
Уни знает, как должна поступить.
Прости, Бьякуран. Возможно, в параллельной реальности.

Страх гиацинтов.

Гиацинт (белый) - на языке цветов "Я буду молиться за тебя", "Ты - красавица", очарование, прелесть.

Гиацинты такие красивые.
Не правда ли, Уни-тян?
Я очень люблю цветы.
Потому что они молчат.
Как, впрочем, и ты.

- Что это, Гамма? - тихо-тихо спрашивает Уни, невидящими глазами глядя на корзину у её ног.
Гамма медлит. Ему противны сами слова, то имя, которые придется произнести.
- Бьякуран просил передать… вам в подарок.
Он не знает языка цветов, но сердцем чувствует, что гиацинты присылают уж явно не в знак деловой дружбы. Особенно белые.
Иллюзия, или в глазах принцессы на секунду действительно мелькает страх?
- Что-то не так?
- Нет, Гамма. Всё в порядке, - Уни шепчет и прижимает руки к груди.
Чтобы скрыть шрамы от поцелуев на запястьях.

"Вообще-то я сплю".

- Уни-тян, ты знаешь, какой завтра день?
Нет ответа.
- Завтра великий день, когда мы окончательно расправимся с Вонголой.
Молчание.
- И тогда этот мир будет принадлежать только нам. Правда, замечательно?
Уни будто нарочно продолжает игнорировать его.
- Уни-тян... ты меня слушаешь?
- Вообще-то я сплю, - шепчет Уни в подушку.
На слишком просторной кровати босса Милльфиоре она кажется потерянной и какой-то совсем хрупкой.
- Спи, - Бьякуран накрывает девочку одеялом.
Уни единственной известна заботливая улыбка Бьякурана. Но она об этом никому не расскажет.

Капучино.

- Почему ты не пьешь капучино, Бьякуран? - спрашивает Уни, мешая ложечкой содержимое чашки. Редкий звон, когда серебро касается фарфора - единственное, что нарушало молчание до этого момента.
- От него портятся зубы.
- Ты такой самовлюбленный.
Бьякуран смеется, но смех звучит напряженно, чуть ли не вымученно. Если принцесса начала язвить, значит на то есть причины.
- Ты на что-то обиделась, Уни-тян?
- Нет, - девочка убирает пенку с капучино и осторожно перекладывает её на блюдце. - Но ты очень мало спишь. Если не будешь пить кофе, то когда-нибудь уснешь на ходу.
И тогда мне придется бороться с искушением убить тебя, - добавляет она про себя.
- Не усну, - обещает Бьякуран и осушает стакан молока. - Сон для меня - лишь формальность. Странно, что ты не догадалась до сих пор.
- Понятно.
Ложечка тихо звякает о блюдце.
За столом, где завтракают двое, решающие судьбу этого мира, воцаряется тишина.

Игра в прятки.

Давай же, отыщи меня.
Голос эхом отражается от высоких стен. Диван, цветы, даже зефир - всё белоснежное настолько, что режет глаза. Не хватает только Бьякурана.
Я рядом с тобой, таковы правила игры.
Уни делает несколько растерянных шагов в одну сторону, потом в другую.
Ну же, Уни-тян, не разочаруй меня.
Когда приходит осознание, что подобные поиски не дадут результата, Уни закрывает глаза и прижимает ладони к груди.
Я знаю, что ты способна на это.
То, чего нельзя увидеть глазами, можно увидеть сердцем. Особенно чутким сердцем принцессы аркобалено. Туман, до того незримо окутывающий всё вокруг, расступается. Уни уверенно протягивает руку и касается чуть теплой щеки Бьякурана. Для этого ей приходится привстать на цыпочки: всё же, разница в росте немаленькая.
- Ты выиграла, моя милая девочка.
Но награда в виде короткого поцелуя кажется недостаточной.
- Теперь твоя очередь водить, Бьякуран.
Попробуй и ты увидеть меня сердцем. Если оно у тебя вообще есть.

"Настало время умирать".

- Настало время умирать, Бьякуран, - Уни держит в руках одинокий цветок анемона.
Ошеломленная собственной победой, Вонгола не вмешивается. Их вообще не должно здесь быть.
Уни думает, что для неё самой это поражение.
- Ты такая лгунья, Уни-тян, - голос Бьякурана звучит хрипло-хрипло, улыбка же сохраняется до последнего.
Она хочет рыдать, но находит в себе силы улыбнуться в ответ.
- Я твоя достойная ученица, не так ли?
- Действительно...
Анемон, благословленный поцелуем, становится прощальным подарком.
Бьякуран не боится смерти. Он знает, что умирает не один. Вместе с ним умирает сердце маленькой принцессы.

"Скажите Червелло, чтобы они ушли. А то неудобно при них."

- Оставьте нас. И скажите Червелло, чтобы они ушли. А то неудобно при них, - приказывает Бьякуран на пороге оранжереи белоснежных цветов.
Телохранитель гадко ухмыляется, переводя взгляд с Бьякурана на Уни, но приказ незамедлительно выполняет. Босс Мильфиоре делает мысленную пометку убить наглеца не позднее вечера.
- Бьякуран...
- Что такое, Уни-тян?
- Точно можно?
Вместо ответа он улыбается. Успокаивающе. Принцесса счастливо выдыхает и срывает первый цветок.
Она нашла человека, которому теперь будет плести венки.

Фарфоровая кукла.

- Что это?
Уни разглядывает изящную фарфоровую куколку в руках. Беленькое платьице, темные волосы, убранные в хост, блестящие стеклянные глаза. Кого-то напоминает. Опасно напоминает.
- Это ты, Уни-тян.
Хрупкая фигурка, которую легко сломать, да?
- Тогда давай погадаем.
Безжалостно кукла летит на пол. В её разбитой груди виднеется крошечное золотое сердечко.
А вот теперь Уни удивлена.
- Ничто не способно уничтожить твоё сердце, не так ли?
Бьякуран подбирает сломанную куклу и целует её чудом уцелевшее лицо.
И Уни впервые думает, что боится этого человека.

Шоколад и цветы.

Роза (бутон, белый) - юность, неопытность, очарование. "Я готов ждать тебя", "Я не хочу тебя потерять".
Сирень (фиолетовая) - "Мое сердце принадлежит тебе!"

Уни часто болеет. То ли так сказывается проклятье аркобалено, то ли она просто слаба сама по себе, но не проходит и месяца, чтобы сильный жар не уложил принцессу в постель.
Когда она в очередной раз открывает глаза, разрывая пелену горячечного бреда, на тумбочке рядом с кроватью лежит шоколадка и белоснежный бутон розы. Уни улыбается сквозь слёзы. Шоколад она съест позже, сейчас тот попросту расплавится на её пальцах.
А уже полностью выздоровев, Уни подойдет к Бьякурану и, ничего не говоря, протянет ему веточку сирени.
Я не умру, пока твое желание не исполнится. Даже если захочу, не смогу. Поэтому не бойся.

Ужасный характер.

- У тебя ужасный характер, - хмыкнула Уни, недовольно кривя губы, и поудобнее устроила ноги на спине якобы-босса-Милльфиоре. - Но я это исправлю.
Бьякуран вздыхал и искренне проклинал тот день, когда решил собрать тринисетте.

Икебана.

- Может, лучше займешься оригами? Говорят, журавлики исполняют желания... - жалобно протянул Бьякуран, умоляюще глядя на Уни. Девочка сидела на коленях перед трехтысячной по счету вазой и, сверяясь со справочником, вдохновенно втыкала в неё сухие веточки. Бьякуран, конечно, любил цветы, но не до такой степени.
- Я хотела попробовать бонсай...
И, глядя в чистые синие глаза, Бьякуран с ужасом подумал, что отказать ей не сможет. Опять.


+2 Цуни/Уни для любителей пейринга

Прогулка в парке, весенние лужи, легкое пальто.

В черной курточке и платье до колена Уни выглядит совсем уж обычной. Только сияющие глаза могут выдать в ней босса Джиглио Неро, но ей сейчас это ни в коем случае не надо.
Она одна. Она ждет.
На лавочку рядом опускается мужчина в тонком элегантном пальто.
- Прости, что заставил ждать.
Одним быстрым движением Уни поднимается и протягивает руку.
- Ничего страшного. Идём.
Вездесущие голуби разлетаются, пропуская странную парочку. От взмахов их крыльев по воде в лужах бежит рябь.
- Ночью был первый весенний дождь, - произносит Уни и вздрагивает от холода.
Без лишних слов Цуна прижимает девочку к себе. Несколько секунд она не шевелится, ловя живительное тепло неба, а потом решительно отодвигается, извиняющееся улыбаясь.
Им ещё предстоит говорить о делах.
- Через две недели Генкиши будет побежден, - принцесса говорит четко и размеренно, будто совершенно точно знает. - Тогда я отправлюсь к Бьякурану. Семьи Джессо и Джиглио Неро объединятся под названием Мильфиоре.
А потом я убью тебя.
Цуна смеется.
- Приятно, когда человек точно знает свои планы на столь долгий срок.
- С этим не поспоришь.
Уни сжимает ладонь босса Вонголы, краем глаза косясь на часы. У них ещё есть время зайти в кафе.

"Целуй колено!"

- Целуй колено! - Юни выставила хрупкую ножку вперед.
Цуна покосился сначала на девичью коленочку, потом на непреклонное лицо Юни, потом на мирно наблюдающего за этим Бьякурана.
- Целуй лучше, - шепотом посоветовал тот. - Я как-то попробовал отказаться, теперь один зефир ем.
"Семья психов," - констатировал Цуна, искренне надеясь, что поблизости нет камер, и его позже не привлекут за педофилию.