с разрешения автора) Гокудера/Хару

[reborn-het]

Автор:Темная
Бета: Джо.
Категория/Рейтинг: G
Жанр: бытовуха с претензией на психологию
Пары/Персонажи: Гокудера Хаято, Миура Хару
Статус: завершен
Предупреждение: TYL!арка, альтерантивное будущее
Дисклеймер: Кубе – Блич, Акире – Реборн, мне по прежнему - общение с моими заурядными тараканами.

Гокудера сам точно не мог сказать, когда это началось. Может, когда они ругались, громко оспаривая право находится ближе, чем остальные, к Десятому. Или когда она сидела у его кровати, пока он валялся без сознания после первой встречи с Гаммой. Так часто бывает – когда, находясь почти все время рядом, упускаешь тот самый момент, когда все решительно и бесповоротно меняется.
Но сейчас, когда Правый рука Десятого Вонголы сидит в своем кожаном кресле перед камином в их семейном особняке, ему почему-то вспоминается та прачечная на Вонгольской базе в Намиммори.

читать * *

Она не заметила, как Гокудера вошел. Просто сидела, опершись на стену спиной, сомкнув руки у колен, жадно вдыхая, стараясь сдерживать слезы. Надо сказать, это у нее получалось. Хару вздрогнула, прикрыла лицо ладошками, подняла взгляд.
Свет из коридора совсем не давал ей разглядеть вошедшего, и потому она, чуть запинаясь, спросила:
- Го - гокудера-кун? – высокий девичий голос, чуть сдавленный – она звала его совсем так же, как Десятый, официально и по фамилии.
Его рука сама нашла выключатель, звонко щелкнувший, в мгновение заполнивший комнату светом. Он был ярким, режущим глаза – от такой резкой перемены Миура разревелась, не сумев сдержаться.
- Эй, ты чего? – Гокудера был слегка ошарашен.
Во-первых, он совершенно точно не ожидал увидеть здесь ее, время-то было далеко за полночь. Во-вторых, увидеть ее вот так, ревущей, утирающей слезы и всхлипывающей через каждые полвздоха – не укладывалась в светлой голове Хаято: что эта чересчур энергичная девчонка, пожалуй, слишком шумная и веселая, может вот так вот сидеть и… плакать. Та, что сидела сейчас перед ним, опустив голову на колени, мало была похожа на Хару, с которой он цапался по несколько раз на дню. Пара шагов и вот он уже сидит на корточках перед ней, протягивает ей полотенце, призванное заменить платок.
Миура продолжает громко всхлипывать – и всё же поспешно вытирает мокрые дорожки под глазами, будто их и не было вовсе, но красные глаза и неровное дыхание скрыть много труднее. Хару чувствует себя сейчас преступницей, – ей стыдно, что ее поймали вот так вот запросто. Да еще кто – этот противный Гокудера! Хорошо хоть, что не смеется и не язвит. Когда она снова поднимает на него взгляд, он уже затягивается. Сигаретный дым быстро растворяется в воздухе, но Хару все равно начинает кашлять – от этого ее глаза слезятся сильнее, и девушке невероятных усилий стоит не заплакать во второй раз. Он это видит, но, едва собравшись затушить сигарету, слышит:
- Не стоит. Правда. Если тебе нужно – то не стоит.
Гокудера смотрит на нее как-то странно и недовольно: его брови почти сошлись у переносицы, уголки губ опущены вниз. Хару осознает, что это вовсе не недовольство – это непонимание.
- Ты чего тут ревешь? – Гокудера повторяет свой вопрос, требовательно, настойчиво, кивает головой – мол, давай выкладывай.
Он на мгновение думает – быть может, лучше было бы все оставить как есть, но…
- Это из-за Десятого, да? Это потому что ему нравишься не ты, а Кёко? – Гокудеру слишком поздно озаряет мысль о том, что такой вопрос может быть нетактичным, неправильным – и совсем сейчас не нужным.
- Не-ет, - Хару растягивает гласные, стараясь набрать побольше воздуха. Она отрицательно мотает головой, а потом обиженно на него, Гокудеру, смотрит. - Ты, конечно, считаешь меня глупой, но…трудно было не заметить, что к Кёко-чан чан Цуна-сан относиться по-особенному. Я давно это знаю и решила, что хорошая дружба всяко лучше несчастной любви. А Цуна-сан - он и вправду хороший…
- Эй, тогда чего ты плачешь? – уж если идти, то идти до конца, до самого упора.
Гокудера прекрасно понимает, что не стоит задавать такие вопрос и задавать их так, но ему интересно, и еще… немного жаль ее, пусть она и смогла успокоиться, собраться и уже почти привела себя в порядок.
Хару медлит с ответом.
Она тяжело вздыхает, но говорит:
- Знаешь…У Кёко-чан здесь есть брат, о ней волнуется Цуна-сан, и как бы она ни переживала за них, она чувствует поддержку и заботу. Ламбо-кун и И-пин еще слишком маленькие, и это место для них больше детская площадка, чем укрытие. Бьянки-сан –взрослая и сама заботится о себе, а я…
Она осекается, умолкает, старясь подобрать слово как можно мягче описывающее это ее состояние. Задумывается, но именно это дает возможность Гокудере прочитать в ее отведенном взгляде, дрожащих пальцах, теребящих тонкое полотенце, совершенно точное: «одна».
Осознание этого бьет Хаято маленьким разрядом, точным ударом, вызывающим из памяти неприятные воспоминания: «их вокруг так много, а ты тут…совсем один».
- Нет-нет, - она машет руками перед его лицом, умоляюще на него смотрит, надеясь, что он поймет все правильно, - Я правда рада, что сейчас с вами! Правда! У меня много знакомых, но таких друзей, как вы, никогда не было. Просто… просто это немного тяжело. Вот и все. Правда! Со мной все хорошо, и мне сейчас стало легче. Просто…ну, иногда надо поплакать.
Хару краснеет, ей кажется преступным и то, что она - та, о ком ни за что не должны волноваться, вот так вот позволяет себе слабости.
- Извини, я не хотела что бы вы переживали из – за этого, поэтому… - она говорит робко, смущаясь.
- Поэтому ты считаешь, что реветь одной, поздно ночью – это выход.
Она кивает в ответ. В этом есть свой смысл – думает Хаято, ловя себя на мысли, что сам поступает всегда так же.
Он отчего-то запоминает ворох своей одежды, принесенной в стирку, ее коленки, и еще дрожащие пальцы на них, сизый сигаретный дым и белый-белый кафель. И молчание: Хару его достаточно, чтобы окончательно успокоиться, ему – что бы кое-что осознать.
- Хочешь, я посижу с тобой?
Она снова кивает в ответ.
Пока это даже не симпатия, другое, – он её начинает понимать, и потому остается с ней: знает, что переживать лучше, когда рядом кто-то есть. Сколь бы сильным ты ни был – все равно лучше и легче.
Гокудера аккуратно тушит сигарету и садится поудобнее.

- Хаято! Ну, Ха-аято! Господин Гокудера, соизвольте уже подняться и отправиться спать. – Голос его жены настойчив.
Гокудера отвлекается от мыслей, видит, что камин давно погас, с поздний вечер за большим витражным окном сменился ночью. Часы бьют два раза.
- Пойдем! – Теперь она говорит нежно и мягко улыбается.
«М-да, госпожа Гокудера Хару» - думает про себя Гокудера – «Я, быть может, и не помню, с чего именно это началось, но хорошо знаю, чем закончится».
Большим пальцем Хаято проверят на безымянном пальце.
«И знаешь, я рад»