не надо было гулять под транквилизаторами ©
Название: В розовом свете
Автор: Egoista
Персонажи: И-Пин, Кавахира
Жанр: драббл с элементами флаффа
Рейтинг: PG
Предупреждение: ООС, АУ - TYL!время
Размер: 977 слов
Статус: закончен
Размещение: с этой шапкой
Дисклеймер: мир и персонажи (с) Амано Акира, трава (с) я, сочетание персонажей (с) рандом.
От автора: нуууу. ночной бред? хД
Будильник - надежный помощник и верный друг - звонит ровно в...Будильник - надежный помощник и верный друг - звонит ровно в пять тридцать, ни секундой позже. И-Пин просыпается сразу, заправляет постель и, посмотрев в окно, улыбается. Небо всё ещё отливает розовым, а из открытой форточки веет освежающей прохладой.
И-Пин смотрит на календарь: 31 мая там показано лишь потому, что она ещё не сорвала листик. Когда клочок бумаги, купаясь в воздухе, вальяжно опускается на землю (почему-то девушке очень нравится наблюдать за его полётом), её взору открывается сегодняшняя дата. Первое июня. А это значит, что Тсуна-сан и остальные прилетят завтра. Гокудера-сан, Ямамото-сан, Рёхей-сан, Хром-сан. И (тут лицо китаянки озаряет мечтательно-восторженная улыбка) Хибари-сан. И даже Ламбо, который невероятно изменился за десять лет их знакомства.
А ещё это значит, что у И-Пин сегодня экзамен. По японскому. В принципе, с кандзи у неё никогда не было проблем: китайские иероглифы намного сложнее. Зато от каны и грамматики ей хотелось выть белугой. Может быть, она и является третьей подающей надежды убийцей по рейтингу Фууты, но это вовсе не значит, что всё ей даётся легко.
И-Пин сидит в окружении учебников по японскому: там иероглифы (повторение - мать учения), слева грамматика, а на низком журнальном столике - книжки с алфавитом (девушке стыдно признаться, но она до сих пор порою - очень-очень редко! - путает символы хираганы). За два часа, выделенные на повторение, комната заполняется листами, вдоль и поперек исписанными иероглифами: это расслабляет.
Когда И-Пин на работе рассказывает о сданном экзамене, она смущается, заверяя коллег в своём незнании языка - несмотря на то, что учитель с превеликим удовольствием поставил ей 96 баллов. Однако заказы поступают быстро: слишком известное место их раменная. И-Пин почему-то кажется, что повар - добродушный мужчина лет тридцати пяти - чувствует вину, но, честное слово, хочет она сказать, не о чем беспокоиться, всё в порядке ведь, привыкла уже.
Дорогу от раменной до дядюшки Кавахиры, думает И-Пин, она может пройти с закрытыми глазами. Если вон там, например, свернуть направо, можно сэкономить минут пять пути, а это очень важно: лапша ни в коем случае не должна свариться, дядюшка этого не любит. Девушка каждый раз удивляется пустынности дома "закоренелого холостяка", как когда-то описал себя его хозяин. Впрочем, это ощущение сразу исчезает, как только в дверях появляется уютный мужчина в домашнем халате.
- С первым днём лета, И-Пин, - говорит он, когда та водружает на стол короб с раменом и открывает его, запыхаясь: спешила, видимо.
- Эмм... Зачем вам две порции, дядюшка Кавахира?
- Я думаю, вторая тебе.
И в самом деле, рядом с тарелками лежит сложенный пополам листок бумаги, где, развернув его, Кавахира может прочесть следующие строки, наспех написанные поваром: "Вторая порция для И-Пин, за неё платить не надо. А ещё она сдала экзамен, и ей нужно отдохнуть."
- Ну что ж, угощайся, - мужчина выдвигает из-под стола табуретку и взмахом руки приглашает девушку сесть.
В раменной, думает китаянка, неохотно устроившись, готовят вкусно - почти как мама Нана. Странно, но она раньше не пробовала еду, которую разносила - и зря.
- Вкусно, - И-Пин удивленно (честное слово, как ребёнок!) рассматривает остывающую кучерявую лапшу, свисающую с палочек.
- А то. Ты кушай, кушай.
Добродушие на лице Кавахиры обманчиво, и И-Пин знает об этом, как никто другой: как-то ей приходилось сопровождать его на миссиях, когда Тсуне-сану нужно было не пачкать чьей-то кровью руки членов своей Семьи. Но даже она не могла похвастаться доскональным знанием характера своего постоянного клиента - разве что привычек, так или иначе связанных с раменом. Он достаёт небольшую бутылку вина - кажется, его подарили ещё почившей матушке - и ставит на стол.
Стыдно сказать, но И-Пин уже целых пятнадцать лет, и она впервые пьёт что-либо крепче забродившего виноградного сока, который попробовала с подачки Ламбо (Господи, удивляется она, как это было давно). Судя по тому, что бутылка исчезает со стола так же неожиданно и быстро, как когда-то появилась (ага, пять минут назад), выпитого бокала китаянке вполне достаточно. Ей тоже так кажется: в теле приторным лекарством разливается неестественная легкость, и хочется взлететь, взмахнув руками, и парить в воздухе над домом дядюшки, который лишь по-отечески улыбается, гладя её по голове.
И-Пин уже спешно собирает вещи, вспоминая о клиентах - нет, конечно, дядюшка Кавахира для неё - самый дорогой, любимый (почему-то девушка боится этого слова), но есть и другие! - когда тот молча кладёт ей руку на плечо. Будто внушает - не стоит идти. Конечно, не стоит: пытаясь долететь до облаков, она запросто растеряет весь рамен. Страшно представить, что устроит ей тогда повар, который ещё несколько часов назад представлялся таким добрым. Но ей позарез нужны деньги: средства, отсылаемые Тсуной-саном, она откладывает на черный день, живя за счет доставки рамена.
Тем не менее брюнетка, поникнув, решает остаться.
Темы разговоров, ускользающие, как песок сквозь пальцы, меняются невероятно быстро: вроде бы ещё десять минут назад И-Пин с умным видом кивала, слушая рассказы дядюшки Кавахиры о его риэлторском агентстве, доставшемся от матери, а теперь она застенчиво смеётся в ответ на вопросы (допрос?) своего клиента, которые в итоге сводятся к её отношениям с десятым Хранителем Грозы. Вокруг И-Пин витают пары алкоголя, и ей хочется верить, что, да, Ламбо на самом деле её любит - очень-очень сильно, на всю жизнь! А она коварно отдала своё сердце Хибари-сану ещё десять лет назад, что поделать.
- Бедный Ламбо, - улыбка скользит по лицу Кавахиры, а лучи закатного солнца отражаются в стёклах его круглых очков.
- Да уж, - весело болтает ногами И-Пин.
Под ними едва заметно колышется вода из пруда в парке, небесное светило, отправляющееся спать, красит белоснежную форму в нежно-розовый цвет. Сейчас заканчивается первое июня, первое утро тяжелого экзамена, первый день солнечного лета, первый вечер пьяного дурмана. Десятый босс Вонголы и его Хранители прилетят завтра, а сегодня И-Пин просто счастлива, наблюдая за закатом в парке, прислонившись к Кавахире и играя с водой в пруду.
Девушка так и засыпает, а Кавахира нехотя относит её к себе домой, не зная, где она живет на свои гроши, и, прежде чем уйти из комнаты для гостей, заботливо укрывает её одеялом и оставляет ей в кармане купюру в тысячу йен: на чаевые.
Автор: Egoista
Персонажи: И-Пин, Кавахира
Жанр: драббл с элементами флаффа
Рейтинг: PG
Предупреждение: ООС, АУ - TYL!время
Размер: 977 слов
Статус: закончен
Размещение: с этой шапкой
Дисклеймер: мир и персонажи (с) Амано Акира, трава (с) я, сочетание персонажей (с) рандом.
От автора: нуууу. ночной бред? хД
Будильник - надежный помощник и верный друг - звонит ровно в...Будильник - надежный помощник и верный друг - звонит ровно в пять тридцать, ни секундой позже. И-Пин просыпается сразу, заправляет постель и, посмотрев в окно, улыбается. Небо всё ещё отливает розовым, а из открытой форточки веет освежающей прохладой.
И-Пин смотрит на календарь: 31 мая там показано лишь потому, что она ещё не сорвала листик. Когда клочок бумаги, купаясь в воздухе, вальяжно опускается на землю (почему-то девушке очень нравится наблюдать за его полётом), её взору открывается сегодняшняя дата. Первое июня. А это значит, что Тсуна-сан и остальные прилетят завтра. Гокудера-сан, Ямамото-сан, Рёхей-сан, Хром-сан. И (тут лицо китаянки озаряет мечтательно-восторженная улыбка) Хибари-сан. И даже Ламбо, который невероятно изменился за десять лет их знакомства.
А ещё это значит, что у И-Пин сегодня экзамен. По японскому. В принципе, с кандзи у неё никогда не было проблем: китайские иероглифы намного сложнее. Зато от каны и грамматики ей хотелось выть белугой. Может быть, она и является третьей подающей надежды убийцей по рейтингу Фууты, но это вовсе не значит, что всё ей даётся легко.
И-Пин сидит в окружении учебников по японскому: там иероглифы (повторение - мать учения), слева грамматика, а на низком журнальном столике - книжки с алфавитом (девушке стыдно признаться, но она до сих пор порою - очень-очень редко! - путает символы хираганы). За два часа, выделенные на повторение, комната заполняется листами, вдоль и поперек исписанными иероглифами: это расслабляет.
Когда И-Пин на работе рассказывает о сданном экзамене, она смущается, заверяя коллег в своём незнании языка - несмотря на то, что учитель с превеликим удовольствием поставил ей 96 баллов. Однако заказы поступают быстро: слишком известное место их раменная. И-Пин почему-то кажется, что повар - добродушный мужчина лет тридцати пяти - чувствует вину, но, честное слово, хочет она сказать, не о чем беспокоиться, всё в порядке ведь, привыкла уже.
Дорогу от раменной до дядюшки Кавахиры, думает И-Пин, она может пройти с закрытыми глазами. Если вон там, например, свернуть направо, можно сэкономить минут пять пути, а это очень важно: лапша ни в коем случае не должна свариться, дядюшка этого не любит. Девушка каждый раз удивляется пустынности дома "закоренелого холостяка", как когда-то описал себя его хозяин. Впрочем, это ощущение сразу исчезает, как только в дверях появляется уютный мужчина в домашнем халате.
- С первым днём лета, И-Пин, - говорит он, когда та водружает на стол короб с раменом и открывает его, запыхаясь: спешила, видимо.
- Эмм... Зачем вам две порции, дядюшка Кавахира?
- Я думаю, вторая тебе.
И в самом деле, рядом с тарелками лежит сложенный пополам листок бумаги, где, развернув его, Кавахира может прочесть следующие строки, наспех написанные поваром: "Вторая порция для И-Пин, за неё платить не надо. А ещё она сдала экзамен, и ей нужно отдохнуть."
- Ну что ж, угощайся, - мужчина выдвигает из-под стола табуретку и взмахом руки приглашает девушку сесть.
В раменной, думает китаянка, неохотно устроившись, готовят вкусно - почти как мама Нана. Странно, но она раньше не пробовала еду, которую разносила - и зря.
- Вкусно, - И-Пин удивленно (честное слово, как ребёнок!) рассматривает остывающую кучерявую лапшу, свисающую с палочек.
- А то. Ты кушай, кушай.
Добродушие на лице Кавахиры обманчиво, и И-Пин знает об этом, как никто другой: как-то ей приходилось сопровождать его на миссиях, когда Тсуне-сану нужно было не пачкать чьей-то кровью руки членов своей Семьи. Но даже она не могла похвастаться доскональным знанием характера своего постоянного клиента - разве что привычек, так или иначе связанных с раменом. Он достаёт небольшую бутылку вина - кажется, его подарили ещё почившей матушке - и ставит на стол.
Стыдно сказать, но И-Пин уже целых пятнадцать лет, и она впервые пьёт что-либо крепче забродившего виноградного сока, который попробовала с подачки Ламбо (Господи, удивляется она, как это было давно). Судя по тому, что бутылка исчезает со стола так же неожиданно и быстро, как когда-то появилась (ага, пять минут назад), выпитого бокала китаянке вполне достаточно. Ей тоже так кажется: в теле приторным лекарством разливается неестественная легкость, и хочется взлететь, взмахнув руками, и парить в воздухе над домом дядюшки, который лишь по-отечески улыбается, гладя её по голове.
И-Пин уже спешно собирает вещи, вспоминая о клиентах - нет, конечно, дядюшка Кавахира для неё - самый дорогой, любимый (почему-то девушка боится этого слова), но есть и другие! - когда тот молча кладёт ей руку на плечо. Будто внушает - не стоит идти. Конечно, не стоит: пытаясь долететь до облаков, она запросто растеряет весь рамен. Страшно представить, что устроит ей тогда повар, который ещё несколько часов назад представлялся таким добрым. Но ей позарез нужны деньги: средства, отсылаемые Тсуной-саном, она откладывает на черный день, живя за счет доставки рамена.
Тем не менее брюнетка, поникнув, решает остаться.
Темы разговоров, ускользающие, как песок сквозь пальцы, меняются невероятно быстро: вроде бы ещё десять минут назад И-Пин с умным видом кивала, слушая рассказы дядюшки Кавахиры о его риэлторском агентстве, доставшемся от матери, а теперь она застенчиво смеётся в ответ на вопросы (допрос?) своего клиента, которые в итоге сводятся к её отношениям с десятым Хранителем Грозы. Вокруг И-Пин витают пары алкоголя, и ей хочется верить, что, да, Ламбо на самом деле её любит - очень-очень сильно, на всю жизнь! А она коварно отдала своё сердце Хибари-сану ещё десять лет назад, что поделать.
- Бедный Ламбо, - улыбка скользит по лицу Кавахиры, а лучи закатного солнца отражаются в стёклах его круглых очков.
- Да уж, - весело болтает ногами И-Пин.
Под ними едва заметно колышется вода из пруда в парке, небесное светило, отправляющееся спать, красит белоснежную форму в нежно-розовый цвет. Сейчас заканчивается первое июня, первое утро тяжелого экзамена, первый день солнечного лета, первый вечер пьяного дурмана. Десятый босс Вонголы и его Хранители прилетят завтра, а сегодня И-Пин просто счастлива, наблюдая за закатом в парке, прислонившись к Кавахире и играя с водой в пруду.
Девушка так и засыпает, а Кавахира нехотя относит её к себе домой, не зная, где она живет на свои гроши, и, прежде чем уйти из комнаты для гостей, заботливо укрывает её одеялом и оставляет ей в кармане купюру в тысячу йен: на чаевые.
@темы: I-Pin, Kawahira, Fanfiction
-
-
03.06.2010 в 18:59-
-
03.06.2010 в 19:04пожалуйста, не обращайте внимания на аватар: рандом на бесплатных аккаунтах зверски коварен))
-
-
06.06.2010 в 01:52Эгоисточка!11 Ты прелесть, правда. Написано очень-очень-очень здорово!))) Тепло, и, действительно, первый день лета.
-
-
06.06.2010 в 18:46-
-
15.06.2010 в 00:14-
-
15.06.2010 в 00:14-
-
15.06.2010 в 01:39подразумевалось, что повар.
-
-
15.06.2010 в 17:44Лан, надежда умирает последней
-
-
15.06.2010 в 17:58я вообще шиппер Ламбо/И-Пин-
-
15.06.2010 в 18:39-
-
15.06.2010 в 19:27